Большой Брат за круглым столом. Будет ли пересмотрено законодательство о спецсредствах?

Один знакомый циник из бывших политтехнологов уверяет, что при Госдуме кормится секретная группа юристов, целенаправленно "минирующая" отечественное законодательство хитро продуманными формулировками. Поступает, мол, к ним законопроект с излишне четко обозначенными границами применимости и зонами ответственности -- а те, хитрецы, здесь подправят, тут подчистят -- глядишь, и вполне обыденные действия граждан уже можно квалифицировать "от двух до пяти". У нас нет, однако, оснований утверждать, что размытость и двусмысленность нормативной базы приносят выгоду кому-то определенному. Скорее, наоборот. Год назад заинтересовавшись проблемой так называемых "специальных технических средств", редакция Security News располагает массой сведений по коллегам, пострадавшим при попытках наладить сбыт "специальной" техники. При определенной сноровке заинтересованных органов такая попытка способна обеспечить торгующему целый набор проблем -- от увесистого штрафа до неба в клеточку (до трех лет).

"Спецтехникой" еще с советских времен силовики называют разного рода устройства, применяемые в оперативно-розыскных целях для негласного съема информации. В руки простых смертных эти "шпионские игрушки" могут попасть только лишь под контролем представителей соответствующих ведомств, в обстановке строжайшей тайны и под расписку в получении/неразглашении. Процесс миниатюризации устройств, вполне закономерный с точки зрения технического прогресса, привел к тому, что спецтехника стала морально устаревать стремительными темпами. Некоторые из все еще используемых силовыми структурами СТС весьма бледно выглядят на фоне устройств, имеющихся в свободной продаже. Например, в Москве уже входят в моду авторучки со встроенными камерами и DVR. Пока -- в виде офисного баловства, но все еще впереди...

Поскольку соперничество "открытой" техники со "специальной" наблюдается практически по всему спектру записывающих и передающих аудио- и видео устройств, возникает закономерный вопрос. Применение СТС жестко регламентировано, и ответственность за нарушение правил их оборота -- весьма серьезная. Каким же документом определяется та грань, за которой изделие считается "специальным"? Участникам нашего рынка хорошо знакомо одно правительственное постановление, касающееся ввоза-вывоза спецсредств. Вот фрагмент этого документа.

Под "лицензированием", судя по всему, здесь понимается безболезненное получение необходимых документов в установленные законом сроки в Центре Федеральной службы безопасности Российской Федерации по лицензированию, сертификации и защите государственной тайны. В силу некоторых особенностей самого ведомства, процедура получения разрешения не отличается прозрачностью. Поэтому основная масса торгующих техсредствами безопасности организаций рассматривает приведенный в Постановлении список товаров как "черный" -- и всячески стремится не связываться со спецтехсредствами. Как показывает практика, с переменным успехом. Если верить списку, то спецтехникой буквально напичканы даже супермаркеты, торгующие бытовой электроникой.

Внимательное прочтение казенного текста способно полностью свернуть башню не только специалисту по охранным системам, но и рядовому любителю современных гаджетов. "Фотокамера, закамуфлированная под бытовой предмет" -- то есть встроенная в обычный мобильник? Что означает "вынесенный орган управления" -- пульт ДУ соответствует этому определению, правда? В таком случае, любая бытовая видеокамера, снабженная опцией съемки фотоизображений и имеющая в комплекте ИК-дистанционку, может быть признана спецсредством. Что называется "визиром" фотокамеры? Детские воспоминания подсказывают: старичок-руководитель школьного фотокружка, кажется, называл этим словом обычный видоискатель. То есть, подавляющее большинство цифровых "мыльниц", для удешевления избавленных от оптических видоискателей, также является тайными шпионскими камерами, на ввоз и применение которых требуется специальное разрешение от сверхспециальных служб. А ноутбук со встроенным в крышку вебкамом и вовсе является частью "комплекса аппаратуры передачи видеоизображения по кабельным, радио и оптическим линиям связи". Как минимум с того момента, как вы поболтали в "скайпе" с подцепленным в социальной сети одноклассником, продемонстрировав, на кого похожи ваши детки и какую красивую люстру удалось присобачить на потолок в кухне.

Как ни раскидывай карты, везде маячат разлука и казенный дом -- при условии, что силовики проявят принципиальность. Если, конечно, они вообще узнАют о том, что вы что-то подозрительное ввезли/вывезли/купили/продали. И здесь опасность подстерегает нас в самых неожиданных местах. Скажем, видеодомофон со встроенной камерой -- вроде бы можно. А саму эту камеру, даже на правах запчасти, -- нельзя категорически. Это для вас она антивандальная, а для ФСБ -- спецсредство.

На необходимость пересмотра норм, перекочевавших в постановление из прошлого века, намекает не только устаревший лексикон. Поставив на контроль органов госбезопасности оборот спецсредств -- и заодно техники, которую при небольшой сноровке можно приравнять к таковым -- тогдашнее руководство страны, судя по всему, заботилось о сохранении монополии силовиков на оперативно-розыскную деятельность. Однако не обошлось и без побочных эффектов -- пользуясь невнятностью определений в руководящих документах, силовые ведомства стали практиковать уголовное преследование участников рынка техсредств безопасности. Характер кампании это, вроде как, не приобрело: проблемы стали возникать лишь у тех, кто по каким-либо причинам "впадал в немилость". Впрочем, это мнение самих пострадавших и, возможно, объективностью не отличается...

Эксперты Ассоциации индустрии безопасности недавно подготовили справку по данной теме, в которой, в частности, утверждается: "Начиная со второй половины 2008 года резко повысилась активность по возбуждению уголовных дел  в отношении игроков российского рынка технических средств безопасности. По практически одинаковым претензиям возбуждены уголовные дела в Сургуте, Краснодаре, Новосибирске, Иванове. Необходимо отметить, что данные уголовные дела касаются не только торговых компаний, но и установщиков и производителей изделий". Интересно, что в столице подобная практика практически отсутствует -- по крайней мере, так утверждают представители входящих в Ассоциацию компаний. То есть, "люди в сером" лютуют вроде как только в отдельных регионах. Но даже если это не тенденция, а лишь совокупность отдельных случаев, здоровья нашей отрасли подобная практика не прибавит. Давление, оказываемое силовиками на игроков рынка техсредств безопасности, по мнению специалистов, нарастает. И есть огромные сомнения, что эти действия способны привести к повышению уровня внутренней безопасности, к снижению преступности -- в общем, позитивно сыграть на показатели, которыми "самые главные" ведомства отчитываются перед теми, кто, по сути, их нанял на эту почетную работу. То есть перед рядовыми гражданами.

Все это стало предметом проведенного в сентябре "круглого стола", центральным вопросом которого явилось "совершенствование действующего законодательства об обороте специальных технических средств". Заинтересованных организаций оказалось на удивление много -- в том числе из регионов. Несмотря на единство мнений о необходимости перемен, полной гармонии и взаимопонимания, по мнению ряда очевидцев, достичь все же не удалось.

Ведущий "круглого стола" Геннадий Гудков, заместитель председателя Комитета Государственной Думы по безопасности и председатель Комитета по безопасности предпринимательской деятельности ТПП РФ, открывая мероприятие, отметил, что "применение специальных технических средств -- достаточно сложная материя". Сославшись на жесткие законодательные ограничения, вводимые в действие по мере наращивания арсеналов технических средств охраны западными странами, Геннадий Владимирович был вынужден признать, что в Российской Федерации "это законодательство пока еще не стало нормой жизни" -- несмотря на уже принятые нормативные акты по защите персональных данных. Что касается самой темы мероприятия, то, согласившись с постановкой вопроса о пересмотре норм и определений, Гудков перебросил мяч на сторону силовых ведомств -- видимо, посчитав, что всё, что скажут производители и продавцы, достаточно очевидно и предсказуемо: "Позиция ведомств очень важна, чтобы понять, насколько мы можем сформировать общую точку зрения, общее понимание проблемы". Присутствовавшие не стали уточнять, кто конкретно имелся в виду под "мы" -- сам ли Гудков с силовиками будет решать, или на окончательное решение удастся повлиять хоть кому-нибудь, реально связанному с индустрией безопасности и рынком соответствующих технических средств.

Владимир Осипов, член экспертного совета при Комиссии по безопасности Московской городской думы, отметив, что повышенная активность по возбуждению уголовных дел в отношении игроков российского рынка технических средств безопасности наблюдается уже свыше года, охарактеризовал этот сектор так: "На российском рынке технических средств безопасности нет случайных людей, нет каких-то крупных магнатов вроде тех, что мелькают в телевизорах, нет и мощного иностранного капитала. Здесь присутствуют в основном те, кто пятнадцать лет назад начинал дело буквально по крупицам; половина из них -- выходцы из таких структур, как МВД и ФСБ. Рынок систем безопасности, что удивительно, ничего не просит -- ни кредитов, ни господдержки. Он молча шагает в ногу с органами охраны правопорядка, выполняя роль помощника". Лестный эпитет, возвышенный. Правда, с "помощником" этим, по мнению эксперта, органы не слишком церемонятся: применяя 214-е постановление на практике, "технические эксперты выдают заключения, которые ложатся в основу уголовных дел при продаже оборудования на внутреннем рынке". Оговорившись, что речь не идет о столице нашей Родины, Владимир Дмитриевич описывает типичный случай "залета" так: "Приходят в компанию представители, приобретают интересующий их предмет -- например, пожарный датчик со встроенной камерой. После чего проводится экспертиза, которая признает предмет специальным техническим средством. Экспертизу проводит, как правило, частная компания, подчеркиваю -- не государственная. И на основе такого заключения заводится уголовное дело!".

Утверждая, что описываемое явление стало уже по-настоящему массовым, Владимир Осипов продемонстрировал расхождения в экспертных оценках одних и тех же приборов разными организациями, осуществлявшими экспертизу. В "положительный" пример приводились:

• Заключения юристов Торгово-промышленной палаты г. Новосибирска в отношении прибора ПИРС-1-1 и ПИРС-1-2 (производства компании "Риэлта", г.Санкт-Петербург) о том, что данное изделие не является спецсредством.
• Заключение компании ОАО "НОВО", являющейся производителем и продавцом специальных технических средств, относительно микрофонов МКУ и извещателя c местом для установки камеры LC-101.
• Заключения Центра по лицензированию, сертификации и защите государственной тайны ФСБ РФ и ФГУП "СНИИМ" относительно камер КРС с объективами "усеченный конус, полный конус" о том, что данные изделия не являются специальными средствами.
• Заключение завода "НПО "СЕНСОР", производящего пожарные датчики и камеры в корпусах пожарных датчиков, с указанием нормативных актов касательно производства камер в корпусе пожарных датчиков.
• Письмо канадской компании STR International относительно свободного обращения камер в корпусах пожарных извещателей TAB CD 870R и извещателя LC-101 CAM на территории США, Канады, Европы.

Представив на выбор два варианта решения законодательной головоломки, эксперт обратил внимание на то, что наиболее эффективным решением радикального характера было бы полностью расстаться со вторым пунктом Постановления №214. "Технически частичным решением", согласно Владимиру Осипову, могли бы стать внесения правок в пункты 2а и 2б и полное удаление пункта 2в. Последнее является совершенно необходимым, поскольку под действие этого пункта подпадают все виды IP-видеонаблюдения, а также все системы, работающие по радиоканалу. Есть и альтернативный вариант: исключить технические средства охраны из понятия "специальное техническое средство". Сегодня отрасль безопасности устроило бы любое из решений, однако частичная корректировка потребует периодических пересмотров законодательства, чтобы буква закона поспевала за развитием технического прогресса. А организовать такой пересмотр весьма сложно -- впрочем, как отмечал Геннадий Гудков, очень многое здесь зависит, от позиции ведомств.

Первым из представителей силовиков взял слово заместитель начальника ГУВД Москвы Александр Владимирович Мельников. В его выступлении явственно просматривалась напичканная цифрами и железными аргументами "домашняя заготовка". Как и следовало ожидать, в ней содержался ряд предложений по усилению ответственности за незаконный оборот спецсредств. По ходу повествования выяснилось, что, вопреки утверждениям экспертов Ассоциации о том, что в столице нашей Родины ситуация со спецсредствами вполне нормальна, за первые 8 месяцев 2009 года "на территории города сотрудниками ГУВД было выявлено и раскрыто 24 случая незаконного оборота спецсредств, предназначенных для негласного получения информации. По сравнению с прошлым годом это рост. В прошлом году за весь год -- 22 случая. Невозможно не отметить, что случаев нарушений со стороны граждан и организаций с каждым годом становится все больше". То есть, можно спокойно планировать рост показателей раскрываемости по данному типу преступлений. Если вдруг случится недобор -- на помощь придет наше замечательное законодательство...

Решив отдать дань контексту общего разговора, докладчик на минуту прервал поток выкладок и отметил, что он "полностью согласен с теми предложениями, которые здесь прозвучали". При этом, судя по всему, был упущен тот факт, что выступавший перед докладчиком участник встречи озвучил несколько предложений на выбор -- полная отмена п.2 либо частичная с внесением правок в подпункты и т.д. Дело ясно, милиция согласна. Вице-шеф ГУВД лишь высказал недовольство тем, что "в настоящее время лица, привлекаемые за данное правонарушение, отделываются штрафом или условными сроками, даже будучи привлеченными к ответственности не в первый раз. Максимальное наказание в УК предусматривает лишение свободы на срок до трех лет, однако этот размер наказания никогда практически не применялся в судах." Редактируйте, мол, как хотите, а "вор должен сидеть" (это уже из кино, а не из стенограммы).

Алексей Сизов, технический эксперт компании "Сатро-Паладин", вернул обсуждение к пунктам повестки дня. Поднятый им вопрос технической точности определений, приводящихся в текстах законодательных актов, несомненно, является одним из важнейших для обеспечения однозначности и функциональности устанавливаемых этими актами норм. Четко разграничив понятия "вынесенный зрачок входа объектива" и PIN-HOLE, А. Сизов убедительно продемонстрировал необходимость внесения коррективов в предлагаемые правки. Цитируем с небольшими сокращениями: "PIN-HOLE дословно переводится как "булавочное отверстие". Во всем мире так принято называть объективы со зрачками сверхмалого диаметра -- порядка одного миллиметра. Объектив такой камеры практически незаметен и трудноуязвим для вандалов, что позволяет использовать их, например, в конструкциях домофонов. А вот "вынесенный зрачок входа" -- нечто совсем иное! Объектив в этом случае расположен на некотором расстоянии за входным отверстием. Такие конструкции используются в эндоскопах и телескопах, а также и в спецтехнике. А вот в технических средствах охраны объективы с вынесенным зрачком входа мало применимы. Поэтому вполне допустимо оставить этот признак как одно из определений спецсредств. А вот иностранное слово "PIN-HOLE", которое совершенно незаслуженно попало в текст, предлагаю убрать".

Возможно, эта цитата для кого-то из читателей Security News станет настоящим открытием. Алексей прав на все сто: технический язык точен в определениях и недвусмысленен в описаниях. В отличие от юридического и... хм... газетного.

Представлявшая на "круглом столе" Министерство юстиции Татьяна Полякова, слегка коснувшись актуальности основной темы, изящно парировала ранее прозвучавшее от имени ГУВД Москвы предложение усилить уголовную ответственность за незаконный оборот спецсредств: "Вы прекрасно понимаете, что вопрос об усилении уголовной ответственности, о внесении каких-то новых составов в уголовный кодекс -- не такой уж легковесный, как кажется на первый взгляд. Нужно проанализировать количество возбужденных уголовных дел, принятые по ним решения, а также проблемы, которые возникают у судов в ходе применения этих норм. И пока этот вопрос не будет изучен, я думаю, говорить, что "надо с трех лет увеличить до десяти" или что-то подобное, наверное, еще рано: этот вопрос требует серьезной глубокой проработки".

Татьяна Анатольевна считает, что в подготовке изменений перечня спецсредств обязательно должна принять участие Ассоциация индустрии безопасности, а также эксперты Торгово-промышленной палаты -- "с тем, чтобы точка зрения тех, кто экспортирует и внедряет, была услышана". На уровне намерений это выглядит вполне конструктивно: участие регулируемой отрасли в коррекции регулирующего законодательства. Впрочем, дождемся воплощения высказанной точки зрения в реальность...

В ту самую реальность, в которую вернул собравшихся не представившийся широкому кругу участников представитель ФСБ. Выступавший продемонстрировал готовность ведомства к тому, чтобы одобрить предлагаемые изменения в Постановлении №214 -- в части удаления термина PIN-HOLE, а также пункта, касающегося камер с повышенной светочувствительностью. Правда, несколькими минутами позже представитель уже утверждал, что "объективы PIN-HOLE -- достаточно дорогостоящие изделия и, действительно, кроме как для негласного получения информации, использоваться практически не могут". Видимо, даже после внесения коррективов потребуется некоторое время, чтобы все участники процесса регулирования оборота СТС привыкли к новым формулировкам.

Несколько неожиданным выглядело то, как представитель ФСБ резюмировал свое выступление: "По большому счету, сегодня стирается грань между специальными и неспециальными техническими средствами". Что означает "стирание грани"? В том числе и то, что формулировки закона со временем вновь окажутся размытыми, и возможности давления на рынок у силовиков появятся вновь. Чтобы этого не произошло, создаваемый в настоящее время механизм "апдейта" законодательства, касающегося нашего рынка, должен стать постоянно действующим.

К вопросу о "камуфляже": вот зажигалка, предлагаемая китайскими поставщиками гаджетов к продаже через Интернет. Возле позиции этого товара на сайте присутствует иконка в виде российского флага -- то есть, можно заказать почтовую доставку в РФ. Не рекомендуем эту штуковину к приобретению. Как минимум из-за того, что изделие, судя по отзывам на форумах, плохо держит заряд встроенного аккумулятора, не дает заявленного разрешения видеофайлов и вообще не записывает звук. А еще ее не удается заправить газом. Даже не пытайтесь.

Владимир Василенко, директор по продажам ООО "ТВЗ Контур" (Новосибирск), сообщил собравшимся массу подробностей по заведенному на его компанию уголовному делу № 813109. До определенного момента фирма спокойно торговала устройствами "извещатель охранный объемный совмещенный оптико-электронный телевизионный" на основаниях, которые привыкла считать законными. Произведенный питерской компанией "Риэлта", прибор выпускался к тому моменту уже около восьми лет и имел сертификат соответствия, выданный Центром сертификации аппаратуры охранной и пожарной сигнализации МВД России. В документах, предоставленных компании "ТВЗ Контур" производителем, удостоверялось, что "данное устройство не предназначено для негласного получения информации, поскольку в руководстве по эксплуатации, на упаковочной таре и на корпусе прибора имеется указание об обязательном информировании о том, что в охраняемой зоне ведется видеонаблюдение". А уголовное дело, по словам Владимира Василенко, было возбуждено на основании того, что "данное устройство закамуфлировано под бытовой предмет, а бытовой предмет -- это то, что имеется в свободной продаже". По крайней мере, так утверждается в заключении специалистов Управления ФСБ РФ по Новосибирской области. Подойдя к делу основательно, компания заказала экспертизу в Институте русского языка РАН: являются ли синонимическими выражения "бытовой предмет" и "предмет, находящийся в свободной продаже"? Выяснилось: нет, не являются. Более того, в русском языке вообще отсутствует определение словосочетания "бытовой предмет".

Еще одна странность, на которую обратил внимание Владимир Василенко, подтверждена другим экспертным заключением -- на этот раз Новосибирской Торгово-промышленной палаты. Оказывается, даже если предположить, что злополучный "извещатель охранный объемный и прочая" все-таки является спецсредством, то внутриэкономический оборот таких изделий вообще не регулируется никакими законодательными актами. То есть, область применения Постановления №214 -- исключительно внешнеэкономическая деятельность. И воспрепятствовать продажам изделий российского производства на территории России этот документ вообще не в силах!

Несмотря на всю напряженность ситуации, возникшей в компании, Владимир не намерен опускать руки. И его предложение -- вести постоянно обновляемый список изделий, однозначно признаваемых специальными техническими средствами, -- позволит оградить многих участников рынка от рискованных шагов, пока законодательство не приведено в норму, а ведомства пользуются этим в своих либо чьих-либо интересах.

Изделия криминального назначения
Одно из популярных в криминальной статистике орудий убийства. Физические свойства и технические характеристики, по мнению подавляющего большинства специалистов, соответствуют категории "тупой тяжелый предмет". А реально ли выглядит волна уголовных преследований в отношении производителей готовых кирпичей и их компонентов, а также торгующих организаций и пользователей готовой продукции?	Один из "фигурантов" уголовных дел в отношении участников рынка техсредств безопасности -- пожарный извещатель ПИРС со встроенной камерой видеонаблюдения производства завода "Риэлта" (Санкт-Петербург). Функциональное назначение камеры, встроенной в прибор -- верификация тревожного сигнала, генерируемого датчиком. Силовики придерживаются на этот счет совсем другого мнения...

Позиция вице-президента Ассоциации индустрии безопасности Игоря Филоненко, как выяснилось, не ограничивается соображениями, изложенными в представленных Ассоциацией участникам "круглого стола" документах. Попытавшись подняться выше ведомственно-корпоративных интересов, Игорь Филоненко поставил вопрос о самой сути уголовного преследования участников рынка безопасности: "Фундаментальная часть любого права предполагает, что любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого". Обратив внимание на законопослушность подавляющего большинства участников рынка безопасности, выступавший подчеркнул: уголовные дела, как правило, возбуждаются в отношении крупных компаний за "незаконный оборот" техники, полученной на совершенно законных основаниях -- от российских производителей либо от зарубежных, но с надлежащим прохождением всех таможенных процедур. Этот правовой нонсенс, распространившийся по стране, идет вразрез с практикой большинства компаний, тяготеющих к взаимодействию с государственными органами.

Собственно говоря, и так далее. Мы намеренно ушли от формата стенограммы, чтобы "круглый стол" не занял половину газетного выпуска. Приносим извинения всем участникам, выступления которых не были процитированы, а также тем, кто был упомянут вскользь. Всё сказанное, за очень малыми исключениями, было умно, уместно и правильно. Не особенно ударяясь в скепсис, Security News формулирует сухой остаток. В лаконичной форме списка.

1. Уникальный прецедент общения в общем и целом удался.
2. Совсем избавиться от второго пункта 214-го Постановления не получилось.
3. Правки, устраивающие все заинтересованные стороны, практически готовы к внесению в документ.
4. Чтобы избежать давления со стороны силовиков, участники рынка безопасности должны сами проявлять инициативу по своевременному апдейту законодательных норм.

Вместо послесловия

Похоже, попавшие не так давно "в фавор" китайцы сделали свои выводы куда оперативнее: вскоре после проведения "круглого стола" в рассылках китайских интернет-торговцев всякого рода гаджетами прошел целый шквал предложений ультрадешевых pin-hole- и закамуфлированных под бытовые предметы камер. Не хочется верить, что кто-то "оттуда" подглядывал за описанным выше мероприятием. Скорее всего, в Поднебесной тоже понимают, что ограничениям, сдерживающим здоровое развитие российского рынка ТСБ, жить осталось не слишком долго.

Security News, при участии Ассоциации Индустрии Безопасности